Конечно, у них нет таких сухарей, как у нас, чуевские. У них дрянь. Они даже не
понимают. Знаешь, я в тебе больше всего ценю, что ты русский. Французы ведь
совершенно не способны на возвышенное чувство. Француз, если женится, так только на
два года, а потом измена и развод.
- Ну что вы? С чего вы это взяли? Да я сам знаю много почтенных супругов среди
французов.
- Ну, это исключение. Если не разошлись, значит, просто им нравится вместе деньги
копить. Разве у них есть какие-нибудь запросы? Все у них ненатуральное. Цветы
ненатуральные, огурцы с полено величиной, а укропу и совсем не понимают. А вино! Да
вы у них натурального вина ни за какие деньги не достанете. Все подделка.
- Да что вы говорите! - завопил я. - Да Франция на весь мир славится вином. Да во
Франции лучшее вино в мире.
- Ах, какой вы наивный! Это все подделка.
- Да с чего вы взяли?
- Мне один человек все это объяснил.
- Француз?
- Ничего не француз. Русский.
- Откуда же он знает?
- Да уж знает.
- Что же он, служит у виноделов, что ли?
- Ничего не у виноделов. Живет у нас, на Вожираре.
- Так как же он может судить?
- А почему же не судить? Четыре года в Париже. Наблюдает. Не всем так легко глаза
отвести, как, например, вам.
Тут я почувствовал, что меня трясти начинает.
Однако сдерживаюсь и говорю самым светским тоном:
- Да он просто болван, этот ваш русский.
- Что ж, если вам приятно унижать свою кровь...
- Его и унижать не надо. Болван он.
- Ну, что ж - целуйтесь с вашими французами. Вам, может быть, и говядина ихняя
нравится. А где у них филей? Где огузок? Разве у них наша говядина? Да у ихних быков
даже и частей таких нет, как у наших. У нас были черкасские быки. А они о черкасском
мясе и понятия не имеют.
Не знаю, в чем тут дело, но меня это почему-то ужасно рассердило. Я не француз, и
обижаться мне нечего, а тем более за говядину, но как-то расстроило это меня
чрезвычайно.
- Простите, - говорю, - Раиса Константиновна, но я так выражаться о стране,
приютившей нас, не позволю. Я считаю, что это с вашей стороны некрасиво и даже
неблагодарно.
А она свое:
- Заступайтесь, заступайтесь! Может быть, вам даже нравится, что у них сметаны нет? Не
стесняйтесь, пожалуйста, говорите прямо. Нравится? Вы готовы преклоняться? Вы рады
топтать Россию.
И такая она стала омерзительная, длинная, рот перекошенный, лицо бледное.
- Топчите, топчите Россию!
И что тут со мной произошло - сам не знаю. Только схватил я ее за плечи и заорал
козлиным голосом.
- Пошла вон, ду-ура!
Я так орал, что соседи в стенку стукнули. Всего меня трясло.
Она еще на лестнице визжала что-то про Россию. Я не слушал. Я топтал ногами ее сухари
И хорошо сделал, потому что, если бы выбежал за ней, я бы с ней прикончил. Потому что
во мне в этот миг сидел убийца.
Я был на волосок от гильотины. Потому что как объяснишь французским присяжным
русскую дуру?
Этого они понять не смогут. Вот этого французы действительно не могут
Это им не дано.
Journal information