В любом случае я ослушался этого совета. И всю жизнь в Париже связал с белыми эмигрантами. Если бы этого не произошло, не появилась бы моя книга "Красота в изгнании". Не случилось бы многого из того, что впоследствии наполнило мою жизнь. Но тогда, в августе, 30 лет назад, мой парижский период только начался.
Свеженький как огурчик я прилетел в Париж. Меня встретила жена со своей сестрой, привезла в маленькую квартирку в 14-м округе, где нас ждали ее друзья. Париж меня очаровал с первой минуты, но сразу же и испугал.
Я увидел людей, которые писали на улице, - в СССР такое было невозможно себе представить. Переулки были темные -и рядом прекрасно освещенные Елисейские Поля, и реклама....
Слишком разительный был контраст.
В тот же вечер мы пошли в ресторан. Ужин был простенький-какие-то салаты, бифштекс, но мне сказали-выбирай, а я никогда в жизни ничего не выбирал, в советских ресторанах не из чего было.
На мой вопрос: " А, вообще, что у вас есть?"-ответили: "Все, что в меню". Меня это поразило.
Квартира Анны мне показалась очень маленькой-без лифта, на пятый этаж по лестнице пешком, после моей 100-метровой квартиры в Москве, с лифтом и центральным отоплением.
Но именно так началась моя новая жизнь.
-------------
- - Александр, вам скоро 55. Поделитесь секретом молодости.
- Я долго прожил во Франции. И выучил одну истину, которую гонят от себя все русские люди. Она звучит так: мементо мори - помни о смерти. Об этом у нас никто не хочет думать, все думают, что будут жить вечно. Поэтому надо беречь каждый день, у нас дикий счетчик. Моей подруге в Париже Ксении Триполитовой 97 лет. Она водит машину, катается на велосипеде, ест мясо с кровью, запивает пивом и красным вином. Она говорит: "Это продлевает мою жизнь". Я говорю: "Поедете со мной в Америку?" - "Поеду, мне собираться недолго". Она жаждет жизни. Не говорите: "Я старая, моя жизнь кончена", - чтобы в конце вам было что вспомнить, кроме как "полжизни болела, полжизни ждала сантехника и немножко ругалась с соседями".
Journal information