"...сами догадаетесь, к чему я.
помню, в далекой далекой галактике, в свои лет шесть были мы с мамой обувном магазине. Пытались купить мне какую-то обувь. Рядом тоже была мама с девочкой лет восьми. Ее мама принесла ей несколько пар обуви (ну вы помните ту обувь), и девочка перемерила все и говорит маме:
- не хочу, не хочу эти туфли, и эти сандалии, они страшные, некрасивые, гадкие, я в них урод, фу, тут нечего вообще выбрать! лучше купи мне чешки. они хоть удобные! а эти страшные и гадкие, убожество какое-то!
И мама ей нравоучительным тоном говорит:
- Марина, вот ты только подумай, сколько людей старались, ходили на работу, кроили, придумывали фасон, стояли на конвейере, ночей не спали, перевыполняли план, везли в машинах, хранили на складах, чтобы эти туфельки тебе сделать! А ты говоришь - не хочу! убожество! не люблю! Ты не можешь не любить! Надо уважать чужой труд! Вот эти синие купим, и не капризничай."
- это правда, именно так и было, мы в своем детстве носили не то, что нравилось, а то, что было... мне меня маленькую жалко до сих пор. мутоновые неподъемные шубы, драповые картонные пальто, бесконечные мозоли от советской обуви.. и ни одного стразика))))
- Я как-то в детстве, глядя на серую бумагу книги, спросила маму:" Неужели деревья срубали, чтобы сделать настолько гадкую бумагу?"
- Не к тому ли, что грядёт всё то же? Со всех экранов страны: "Нам чужого не надо!" Ладно, шить я умею... а если ткани итальянские запретят? а как быть с обувью...
- в 1981 году родилась моя сестричка Анечка, и мы отправились в ЦУМ города К. выбирать коляску. В огромном зале море колясок! Одинаковых! Травянисто-зеленых! Меня ужас охватил. На всю жизнь это запомнила. Мне было тогда 8 лет. Стоим с мамой, молчим. И, вдруг, яркое пятнышко в конце зала! Оранжевое! Мы туда. Одна единственная коляска радостного апельсинового цвета. С дефектом. Наверное, потому и осталась. Мы ее купили. Даже не обсуждали. Мечтали о белой, с плетеной корзиной) Мечтатели) К зиме из Прибалтики привезли для Анечки прекрасные санки, деревянные, как из сказки.
-Да, удивительно, сколько человек не спали, старались, кроили, чертила, думали, чтоб производить столько тонн разнообразного дерьма!
- вот-вот! зарплаты получали, премии получали, а потом по итогам -путевки в санаторий, чтобы с новыми силами приналечь и выпустить еще много тонн! и как не ценить - не любить, не быть благодарными!
- О, да! Отлично помню, как ездили из Киева, в Москву, к бабушке. И часть каникул проводили в очередях в Детском мире и ГУМе. Маме надо было одеть-обуть двух девок к школе. Московская школьная форма у нас в Киеве считалась за шик. И сапоги, пыточные, по типу "испанского", но в деталях отличавшиеся от тех, что продавались в Киевских магазинах. И тетрадки... Лицевая поверхность лощеная, гладенькая. Перли толстенные пачки. У нас тетрадки делали из туалетной бумаги. Ох, вспоминать жутко.
- Это примерно как в детском лагере при выходе из столовой надо было дружно сказать кричалку о том, что "спасибо нашим поварам за то, что вкусно варят нам". А повара подавали хлеб, обмазанный повидлом, гадкую серую кашу и мерзкий студенистый суп из рыбных консервов
- Я каждую красивую вещь из детства помню, их было так мало.
- Меня мама растила одна, и в школ было принято помогать малообеспеченным. Но не деньгами, а нужными вещами. И вот в седьмом классе, классная начала урок с торжественной части. Меня вызвали к доске, прочли торжественную речь о том, как школа заботится о таких детях, как я. А потом классная развернула серый большой сверток. Там было драповое в клетку зимнее пальто на ватине, с лиловым искусственным воротником. Она заставила меня его напялить. Класс грохнул от смеха, пальто едва прикрывало колени, тощая шея нелепо торчала из лилово- сиреневого воротника. Я вырвалась, неделю не ходила в школу, хотела повеситься, так как мне казалось, что все до сих пор ржут надо мной. Потом меня все ж заставили ходить в школу и еще объявили черствой и неблагодарной девочкой. Так я проходила зиму в курточке.
- Мама умерла, забрала её дневник. 80-е годы. "Так хочется одеться", " Так и не сбылась моя мечта одеться" и т.п. Кому сказать в Европе, не поверят, что мечтали одеться не в Шанель и Диор, а в более-менее симпатичный ширпотреб...
- Зато я помню то ощущение волшебства и праздника, когда вдруг какими-то неисповедимыми путями тебе доставалась красивая вещь, которая не как у всех да еще к лицу. Давненько я не испытывала таких эмоций от новых шмоток )))
- Столько лет прошло, а стертые в кровь ноги, которые мы с бабушкой на вокзале в Ленинграде из аппарата с газировкой за копейку стакан промывали, а потом кусочком газетки заклеивали. Те туфли были дубовые, желтые с цветочками круглые носы и черный лаковый задник. Соседка отдала. Все восхищались, какие красивые, а они как колодки. А лучшие босоножки были после 1 класса куплены во Львове у родственников, красные, мягкие. А в 4 классе мама из Венгрии прислала босоножки. Красивые! Дух захватывало. и - МАЛЫ! в 5-м одноклассница мне: Как тебе не стыдно! ТЫ же знаешь, что ни у кого больше нет таких кроссовок, и ходишь, хвастаешься, специально, чтобы тебе все завидовали! - и не объяснишь же, что нет у меня другой обуви, что бабушка все обыскала, во всех городах смотрели, ничего не нашли, что еще у меня только тапки. Однокласснице потом лет через 10 очень стыдно было.
Anna Sever: я собственно не про обувь и дефицит, я про эту риторику, она мне как запала тогда в душу, так я ее и вспоминаю все время, если отвлечься от обуви и одежды, то риторика осталась прежней, я об этом
Journal information